P-G

Одна из неразрешимых терапевтически задач русского правительства и общества – засилье либеральной идеологии среди экономистов, которые советуют правительству. Два экономических учебно-исследовательских заведения при высших органах, ставших основой для авторского коллектива новой «Стратегии 2020», – РАНХиГС при президенте и НИУ ВШЭ при правительстве – справедливо почитаются оплотами либерализма. Владимир Мау, ректор академии, ближайший сподвижник Гайдара – известнейший либерал. Ярослав Кузьминов, ректор Вышки, в навязчивом либерализме лично не замечен, однако записной пропагандист либерализма – научный руководитель ВШЭ, председатель ее ученого совета Евгений Ясин (он же – научный руководитель в студенческие/аспирантские годы Эльвиры Набиуллиной, жены Кузьминова, а по совместительству – министра экономики РФ с 2007 года). Из числа экономистов, числящихся в другом лагере, на слуху, пожалуй, лишь Сергей Глазьев. Однако, есть ли у него доступ к высоким ушам, не говоря об идейном влиянии, неизвестно.


Отмеченная трудность – не в том, что либеральные экономисты не способны к разумной проработке частных экономических вопросов или либеральные министры – к принятию здравых решений. Министерство Набиуллиной осуществило много полезных вещей, как и министерство либерала Кудрина: даже либерал, занимая государственную должность, вынужден исходить из обстоятельств жизни, а не идеологических предрассудков – жизнь, как известно, лучший учитель. Трудность – в ограничении доступа правительства и общества к взглядам иного толка, в отсутствии действительного выбора: в стране нет серьезных центров консервативной и религиозной мысли. А при засилье либералов в образовании выбор с ходом времени вообще исчезнет.

Между тем либерализм как идеология общественно опасен: экономически он является выражением частных интересов, объективно противостоящих государствам как системам выражения и защиты интересов общенародных. Откуда и главная экономическая идея либерализма – всемерное ограничение могущества государства различными способами: законом, «сдержками и противовесами» в виде соперничающих ветвей власти, СМИ, «общественным мнением» (продвижением антигосударственных воззрений), образованием и т.д.

Либерал намеренно и злостно не различает государство и бюрократию, собственность и управление. В ином случае его экономическая цель, всемерное ослабление государства, потеряет свое обоснование: придется признать, что проблема не в государстве как таковом и даже не в различных видах государств, но в недостаточном качестве управления. Каковая трудность революциями и приватизациями не преодолевается.

Свой логический предел либеральная идеология находит в либертарианстве, приобретающем откровенную бесчеловечность в непосредственно смыкающемся с крайним коммунизмом либертинизме; общим у всех четырех является замена нравственности законом, то есть безнравственность, а соответственно – и крайняя антирелигиозность. Если кто-то из искренне верующих полагает себя при том либералом – это заблуждение. «Две вещи несовместные».

Либерализм исторически возникал как идеология меньшинства – третьего сословия, торговых людей, – для которого государство, исторически сложившееся в земледельческие времена, созданное и поддерживаемое земельной аристократией, воинами, а также крестьянами, было чуждым. Чужда оказывалась третьему сословию и Церковь, как иерархия, подобная тому государству и поддерживающая его. Отрицание Церкви создало «протестантскую этику» (см. у Вебера), «религиозно» обосновало капитализм и «религиозно» же выразило либерализм. (Неудивительно, что наиболее отвратительные проявления либерального свойства наблюдаются ныне именно в протестантских в прошлом странах Северной Европы.) «Меньшинства» социально-экономические становились тем самым религиозными, что ставило их в непримиримое отношение к государству народного большинства. «Варфоломеевская ночь» – лишь одно, хотя и наиболее известное трагическое проявление подобной противоположности. В некоторых случаях социально-экономические и религиозные меньшинства были одновременно и национальными – ирландцы-католики в Британской империи, армяне-христиане в Османской империи и т.д. – что усиливало обособление.

Именно социально-экономические, религиозные, национальные меньшинства, эмигрировавшие из Европы, создали США, в которых либеральные взгляды получили наиболее яркое выражение. Поэтому государство США ближе всех прочих к идеалу либеральной демократии – оно создано так, чтобы наилучшим образом соответствовать именно интересам меньшинств. Однако тамошние либеральные идеологи не устают бороться за его дальнейшее всемерное ограничение во имя «свободы».

Что это за свобода и для кого она свобода, уточнять не любят, делая вид, что она якобы для всех. Ответы дает современное выражение либерального демократизма, «политическая корректность», суть которой, применительно к США, в угнетении белых мужчин под ложным видом защиты прав разного рода меньшинств (белые мужчины там – воплощение зла, якобы исходящего от большинства, покушающегося на «свободу»). Защищаемые политкорректорами «меньшинства» (точнее, «угнетенные» – назвать меньшинством женщин, численно превосходящих мужчин, невозможно), список которых не секрет для читателя, и есть временные бенефициары либерального вида свобод. Другое тому же свидетельство – требование законом, а лучше самой Конституцией закрепить особые права определенных меньшинств и тем ограничить возможности волеизъявления большинства. В этом ярко проявляется антидемократическая суть либерализма.

Исторически либерализм выступил как идеология борьбы не с государством и обществом, но с их определенными формами: монархией и сословностью. Его современная – и все обостряющаяся, как будто бы по известному закону Сталина – борьба за наложение все новых пут на государства демократические показывает его в принципе антигосударственную и антиобщественную природу, его все большее смыкание с его крайними формами, либертарианством и либертинизмом. Ускоряющееся вымирание бывших христианских народов – следствие осуществленного на деле либерализма в экономической и прочих сторонах жизни общества.

Выходки кощунниц, уд на Литейном мосту, выставки «современного искусства», «прогулки "писателей"», ювенальная «юстиция» (отъем детей от родителей), «парады» извращенцев (из которых часть, как поясняют, от природы больные – а остальные, стало быть, жертвы развращения?), «окупайабай», «болотные площади», куда, уже не стесняясь, зовут студентов профессоры ясины, – что это? Лики современного либерализма, они же – язвы общественной проказы.

Не это ли несут в жизнь ведущие исследовательские академии/университеты, при попустительстве государства, под невинным с виду либерализмом экономическим?

Мы то – что. Проехали. Детей-внуков жаль.